Почему фейки распространяются быстрее правдивых новостей

Мы несколько недель живем в новой реальности пандемии, и даже старушки перед телевизором толкуют про фейки о коронавирусе. Почему слухи распространяются быстрее правдивых новостей? Как не попасть под статью о распространении ложной информации? Об этом наш разговор с одним из авторов «Энциклопедии фейков и слухов», старшим научным сотрудником Института общественных наук РАНХиГС Александрой Архиповой.

• Александра, в небольшом подмосковном городке, где я живу, пошел слух, что в нашу крошечную больницу «везут со всей Москвы». Для меня это вот самое «со всей Москвы» и есть признак фейка. А вы на что прежде всего обращаете внимание?

Александра Архипова: По большому счету, чтобы понять правда или нет то, что мы слышим вокруг, мы должны судить не рассказ, а само событие. Ну вот например, если я вам скажу сейчас, что Дональд Трамп заболел коронавирусом, вы не сможете проверить, правда это или нет, без привлечения других источников. Фейковые сообщения сложно отличить от настоящих. Но все же есть некоторые признаки, совокупность которых дает основание предполагать, что это, скорее всего, фейки. Повышенная эмоциональность, призыв к максимальному распространению, отсутствие ссылки на источник или анонимный источник, скажем, на «жену военного из воинской части, которая рассказала про вертолеты, с которых будут распылять антисептик…».

Правда, проблема в том, что для тех, кто распространяет такие истории, они часто кажутся весьма правдоподобными. А по 207 статье нового закона о фейковых новостях можно привлечь только за заведомо ложную информацию.

• Но как остановить вал фейков?

Александра Архипова: Это давно исследованный антропологический социальный феномен: в ситуации паники люди начинают распространять любую информацию, на случай, что окажется полезной. Вдруг она предупредит об опасности? И это нормальное поведение, такой как бы социальный клей. Он склеивает людей.

Единственный способ остановить фейковые новости — учиться рационально анализировать информацию, искать дополнительные инструменты к анализу поступающих сообщений, скажем, в родительским чатах, откуда исходит больше всего фейков. Уже есть сайты, помогающие распознавать фейковые новости. Например, на научно-популярном сайте «N+1» мы делаем «Энциклопедию фейков и слухов». Нам со всей страны присылают истории, мы их анализируем, ищем источники фейков.

То, о чем я говорю, не значит, что фейки не опасны. Но, как правило, они являются следствием паники, а не ее причиной. Если люди начинают распространять слухи, что в больнице N гораздо больше зараженных, чем говорят официальные источники, и этот слух активно расходится, это означает, что большое количество людей в это верят. И проблема не в той конкретной «тете Маше», которая об этом рассказала, а в том, что существует презумпция опасности. Слух — следствие паники. Это примерно также, как когда идет землетрясение, мы пытаемся остановить волну цунами. Это бессмысленно. Надо уметь землетрясение предупреждать.

• Классика фейков о коронавирусе — письмо «Юры из Уханя». Откуда оно взялось и как обрастало подробностями?

Александра Архипова: Очень показательная история. В начале эпидемии в Ухани, когда это еще не было всемирной проблемой, на китайском языке появляются короткие тексты псевдомедицинского свойства о том, как защищать себя от заразы. Ну, например, пить много горячей воды, много быть на солнце и тому подобное. Особенно характерный своей бессмысленностью фрагмент о том, что вирус умирает при температуре 26 градусов. Вопрос, как же он выживает в теле человека, температура которого 36,6? Эти советы имеют ссылку на «сына сестры, который работает в госпитале в Ухане». Фейк расходится по китайским блогам. Дальше переводится на русский язык с помощью гугл-переводчика. Из «сына сестры» получается «мой дядя и племянник». Ну как Google смог, так и перевел. В таком виде этот текст начинает распространяться в сибирских социальных сетях, в основном в студенческих и родительских. Следующий этап: рассказ лакируется, появляется его более расширенный и литературный вариант, где и возникает российский врач Юра Климов из госпиталя Уханя. Интересно, что параллельно возникает и вариант на английском языке, но уже со ссылкой на американский госпиталь.

Народ начинает добавлять свои собственные советы в список Юры Климова. Это выглядит, как письмо дяди Шарика домой. Помните, дядя Федор пишет из Простоквашина, что скучает по родителям, потом кот Матроскин дописывает, что у него «то лапы ломит, то хвост отваливается», а затем пес Шарик добавляет, что начал линять. Родители получают это письмо и впадают в совершеннейший ужас.

Существует много версий письма Юры из Уханя. Одни советы там противоречат другим. Например, в одной части письма сказано, что вирус живет на поверхности металла 12 часов, в другой, что он живет только на руках. Где-то сказано, что передается воздушно-капельным путем, потому что это вирус, но есть и совет: полоскайте горло бетадином (антисептиком) — микробы (!) умрут.

К слову, когда в интернете стали смеяться по поводу «26 градусов», появляется новый вариант письма, где 26 поменяли на 50.

• Зачем народ распространяет эти глупости?

Александра Архипов: Люди распространяют такого рода тексты, иногда даже не читая их. Сам факт, что делаешь (со своей точки зрения) спасительное действо, уже достаточен. А вдруг поможет кому-нибудь? Это своеобразный психологический груминг, налаживание социальный связей. Мои знакомые рассказывают, что когда в этом длинном тексте доходили до «26 градусов», хватались за голову. Но все-равно нажимали кнопочку «репост». Для них это акт защиты. «Я, мама Кати, хочу спасти всех одноклассников своей дочери, поэтому отправляю эти советы в родительский чат. У меня хорошая интенция, я же не хочу никого обмануть. Я текст до конца не прочитала, но тут советы доктора, он плохого не посоветует!»

Впрочем, часто «расшаривают» и то, что считают неправдой. Кому-то это важно, чтобы увеличить «кликабельность», кто-то это делает ради розыгрыша, кто-то хочет донести до собеседников степень опасности, хотя и знает, что конкретно то, что он рассылает, выдумка. Есть и такие, кто хочет, просто выделиться, чтобы увеличить свой символический статус за счет обладания уникальной информацией.

Поскольку фейковые сообщения передаются по цепочке, мотивы у каждого человека могут быть свои. Это как паровоз. Каждый вагон сцеплен с соседним по-своему. Но рельсы, по которым этот состав несется, это ощущение общей опасности. Вот пример. 19 апреля обнародовали информацию про штраф женщине из города Асбест за распространение фейковой новости. Она рассказывала, что в больнице есть зараженные от врача, а по городу гуляют толпы туристов, которые не сидят на карантине, вернувшись из-за рубежа. В свое оправдание сказала: меня раздражают люди, которые гуляют по улице. Я хотела их как можно сильнее испугать. Чтобы сидели дома. Да, мотивы распространения фейков разные, но не существует одного — доктора Зло, который целенаправленно закидывает страну фейками, а люди распространяют их как бездумные куклы. У людей есть своя воля и очень сложный психологический механизм, который определяет, почему он нажимает кнопочку «отрепостить».

К слову, в журнале Scienсe полтора года назад была опубликована статья Роя Возоши и его коллег из Массачусетского университета о том, как люди распространяют правдивые новости и фейковые. Ученые в течение 11 лет исследовали поведение пользователей в Twitter. Изучили ретвиты 3 миллионов человек, просмотрев 126 тысяч цепочек, и обнаружили, что фейковые новости распространяются гораздо быстрее и глубже. У фейка на 70 процентов выше вероятность быть распространенной, чем у правдивой новости.

• Как сотруднику СМИ, заинтересованному в том, чтобы мою заметку прочитали и «расшарили», мне очень интересно, почему так происходит?

Александра Архипова: Если информация выглядит шокирующе новой и шокирующе неприятной, вероятность того, что ее «отрепостят», резко повышается. Это древний эволюционный механизм: если нам сообщают про опасность, мы сначала предупреждаем других, а потом начинаем думать, правду ли мы услышали. Если мы будем сначала анализировать, нас съест лев.

• Из всего сказанного следует, что к распространению фейков склонны люди малоразвитые, не склонные к анализу информации и плохо образованные?

Александра Архипова: Не все так просто. Нет никаких различий по полу, возрасту, расе и образованию среди тех, кто распространяет фейки или не делает этого. Все «расшаривают» новости, не проверяя. Но все же есть экспериментальные данные, которые показывают: люди с высоким уровнем когнитивных способностей и базовых научных знаний делают это меньше.

• Удивительно, что среди тех, кто считает: никакой коронаопасности нет, есть и воцерковленные люди, и абсолютные атеисты. Есть и такие, кто склоняется к идеи заговора (элит, врачей, мирового правительства и т.д) Неверие в вирус, пандемию, особо опасную болезнь — это реалии сегодняшнего дня или во время любой эпидемии они были?

Александра Архипова: Давайте вспомним 1830 год. Чудовищная эпидемия в России. Тяжелая атмосфера в Москве, Санкт-Петербурге, других крупных городах. Знаменитые холерные бунты. Они происходят потому, что в народе бродит идея: никакой холеры нет, а люди умирают потому, что врачи специально травят бедных и неимущих по приказу правительства, чтобы уменьшить население империи, которое нужно кормить. Паника была страшная, люди нападали на врачей. Зафиксированы погромы и убийства. В этом же году один петербургский чиновник пишет своим родственникам в провинциальный городок письмо. Оно, попав к Николаю I, так взбесило царя, что тот приказал сыскать автора и допросить с пристрастием. Так вот чиновник описывает, что «лекари, а может и французы, а может поляки бросают мышьяк в квас» простым людям. И таких историй встречается очень много. Это очень характерный конспирологический сюжет: нет никакой опасности, а страх специально нагнетает некая группа людей. Это может быть «наше правительство», «чужое правительство», «некая тайная корпорация», кто угодно… Чтобы получить какой-то контроль и выгоду.

Люди всегда сильно сопротивляются изменениям в своей жизни. Любое покушение на привычный порядок вещей, особенно, если оно ударяет по экономике, вызывает недоверие. Есть такое социологическое понятие «not in my back yard» — «только не на моем дворе». Когда что-то происходит далеко, мы воспринимаем это, как абстрактную угрозу. И особенно не волнуемся. Но когда беда подходит близко, начинаем сильно волноваться, защищать свой «задний дворик». И одно из средств защиты — это отрицание. Как правило, коронаскептицизм коррелируется с низким экономическим положением человека и окружения. В соцсетях Северной Осетии последнее время можно прочитать три вида сообщений. Никакого вируса нет. По домам ходят врачи и вкалывают не тест, а яд. Если в больнице умирает пациент, врачи предлагают родственникам взятку, чтобы записать причиной смерти коронавирус. Потому что тогда они получат за это надбавку. И эти тексты рождаются на основе убеждения, что вирус выдуманная опасность.

• Инфодемия — хуже вируса. Вы согласны?

Александра Архипова: Всемирная организация здравоохранения считает ее второй по степени угрозы после болезни, потому что распространение непроверенных слухов и особенно псевдомедицинских советов по типу Юры из Уханя, мешает проникновению реальной информации медицинского характера.

Опять сошлюсь на публикацию в журнале. Два британских врача в 2019 году построили математическую модель, предсказывающую, как распространяется три инфекционных заболевания, добавив к этой системе еще и ситуацию, при которой каждый заболевший вместе с передачей инфекции передает другому плохой совет. Не мыть руки или пить горячую воду. Получилось, что риск заражения увеличивается на 40 процентов. Поэтому ВОЗ видит опасность даже не в политических фейках из серии коронавирус — секретное оружие, а в таких советах.