Фейк и хайп правят обществом?

Топ Яндекса несколько недель не покидает тема отравления продюсера группы «На-на» Бари Алибасова. Реальное или инсценированное, оно поражает эффектом пойманного участниками этой истории хайпа. «РГ» попробовала уточнить факты и разобраться в том, что происходит в общественном сознании.

В руководстве НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского, где гражданин Алибасов Бари Каримович провел 13 койко-дней — с 4 по 16 июня, от официальных пояснений и каких-либо контактов со СМИ по этому поводу решительно отказываются. «Мы эту тему не комментировали изначально и сейчас тем более не планируем, — сообщили «РГ» из пресс-центра лечебного учреждения вчера перед самым подписанием номера. — Это позиция руководства».

Мы с пониманием к этому отнеслись, но в то же время хотели бы выяснить: скан-копия выписки из медицинской карты стационарного больного Алибасова Б.К., выданная 17 июня в Отделении острых отравлений Склифа на официальном бланке, с синим чернильным штампом в левом верхнем углу и размещенная в сети интернет — это фейк, хитроумная подделка в рамках шумной и бесцеремонной PR-акции? Или документ настоящий, который можно и должно принять к сведению. А кому все еще интересно — продолжить обсуждение в профессиональном кругу. Ответа мы не получили. А жаль, потому что такая неопределенность лишь подливает масла в огонь досужих подозрений и рождает самые нелицеприятные вопросы.

Теперь разберемся с фейком и хайпом.

- Промежуточная, очень дробная и принципиально непроверенная информация превращается в некий информационный сериал, в котором публика нуждается больше, чем в качественной журналисткой работе? — спрашивает доктор психологических наук, профессор Владимир Кудрявцев. По его мнению, в таких историях тот, кто их сочиняет, может позволить себе предельную свободу фантазии. Тем более если у него фриковая репутация.

«Все сегодняшние излишества, чрезмерные свободы, «праздники каждый день» очень быстро становятся обыденностью. И тогда нечаянно выпитый из стакана «Крот» становится серьезным событием. Алибасов нам, просто по Маяковскому, «смазал карту будня»«, — улыбается Кудрявцев. Все новые версии выглядят попыткам сделать игру еще более игровой. Но тогда она неизбежно становится дурацкой, уверен комментатор «РГ». Главное объяснение происходящего, по мнению Владимира Кудрявцева, — люди перестают дорожить своей репутацией, а поведение, вредящее репутации, становится абсолютно нормальным. Как этому противостоять? ТАК подавать серьезные сюжеты, чтобы люди не могли от них оторваться. В советское время нас спасала хорошая научная журналистика. Сейчас нужно что-то подобное.

Мнение

По данным ВЦИОМ, почти половина россиян не могут отличить достоверные новости от фейков. Особенно критичность мышления снижена у молодого и старшего поколений, отмечает гендиректор ВЦИОМ Валерий Федоров. «Проблема фейковых новостей все более и более обостряется, каждый второй признается, что не может отличить достоверную информацию от ложной», — подчеркивает он.

Когда 42 процента опрошенных признают, что им трудно отличить достоверные новости от недостоверных, это «значит проблема существует, и масштаб ее весьма велик», отмечает Валерий Федоров.

По мнению значительной части российской аудитории, недостоверная информация сегодня на вид почти не отличается от достоверной, а иногда даже выглядит более достоверной.

Отличать правду от фейков труднее всего самой возрастной категории (около 50 процентов), но непросто и 33-м процентам молодых. Снижающаяся различительная способность демонстрирует «уязвимость» публики перед такого рода новостями. Правда, 62 процента опрошенных отмечают, что обычно «что-то подозревают», только что столкнувшись с фейком. При это Валерий Федоров подчеркнул, что каждый процент в таких измерениях «в абсолютных цифрах означает миллионы человек».

Компетентно

Виталий Третьяков: Почему трудно остановить хайп?

Слишком многие сегодня сделали себе имя на скандальных историях. Как можно уменьшить резонанс от хайповых сюжетов в СМИ?

Виталий Третьяков: Деление на бульварную, массовую и качественную не сегодня родилось, оно существует давно. А законы бульварной журналистики известны и не меняются: нужно либо найти, либо придумать историю или новость, которая привлечет максимальное число читателей, слушателей, зрителей. И понятное дело, чем абсурднее, фантастичнее, ужаснее, криминальнее и скандальнее истории, тем меньше аудитория думает о том, правда это или неправда. И тем больше людей читают и смотрят это, не важно с восторгом или с негодованием. Для бульварной же журналистики главное, чтобы смотрели, слушали, читали все, что она подает в эфиры и на газетные страницы.

Увы, сейчас журналистика стала по преимуществу массовой и в большей степени, чем раньше, бульварной. Телевидение, по сравнению с газетной и журнальной прессой, это просто по определению массовая журналистика, потому что у него больше аудитория. А сетевая журналистика, где полно непрофессионалов, вообще не несущих ни за что никакой профессиональной и моральной ответственности, по большей части является квази-журналистикой. Она тем более сделала нашу профессию массовой. А все массовое всегда ниже уровнем, это закон массовой культуры. Это не переделать, не изменить.

За что сегодня борются СМИ? За аудиторию, за тираж, за рейтинг. Это приносит доход, прибыль, известность. Очень многие телеведущие, радиоведущие, а также журналисты печатных изданий в последние годы сделали себе имя на скандальных историях. Потом они могут перейти в серьезные издания или телепрограммы, потому что и те нуждаются в громких именах. А как ты сделал это имя, уже неважно, главное, что тебя смотрят миллионы людей, и тебя не нужно специально раскручивать как медийное лицо.

Я описываю самые простые, самые очевидные и банальные причины популярности скандальных историй, вызывающих у кого-то удивление, а у кого-то возмущение.

Теперь просмотрим на эти истории с другой стороны — со стороны героев, о которых они рассказывают. Обычно нормальные люди не живут без понятий стыда и стеснительности. И даже попадая в трудные ситуации обычно не выносят свое грязное белье на всеобщее обозрение. ( Не беру ситуации, когда им нужно придать огласке свою историю для того, чтобы добиться справедливости).

Это же касается и самих журналистов в их большинстве. Они тоже как правило, не выставляют на всеобщее обозрение свое грязное белье, дорожат своим личным пространством, и хранят в секрете информацию о своей частной жизни. Спроси у любого журналиста «Сколько ты зарабатываешь?» и в 95 процентах случаев услышишь: это мое личное дело, это никого не касается, неприлично заглядывать в чужой карман. Но те же самые журналисты заглядывают в чужой карман и частную жизнь, и с охотой об этом рассказывают.

И в этом они сходятся с так называемыми «звездами» массовой культуры. Массовая журналистика все больше и больше смыкается с массовой культурой. «Звезды» ищут или придумывают о себе самые скандальные истории — фиктивные любовные романы, фиктивные свадьбы для того, чтобы привлечь внимание к своему очередному концертному туру по стране, и вообще поднять интерес к себе. Потому что сами по себе их песни не слушаются, диски не раскупаются, а концерты не собирают столько публики, сколько им хочется.

Эти так называемые «звезды» возмущаются поведением дотошных журналистов, хотя всем хорошо известно, что фактически около каждой такой «звезды» существует не большая группа прикормленных журналистов и фотографов, которые почему-то первыми узнают об их новых романах и сообщают о них. Понятно, что инициатива исходит от самих «звезд», они нуждаются в скандалах. А романы, свадьбы, внебрачные дети это то, что привлекает широкую публику.

Не менее половины всех скандальных сюжетов о «звездах» у нас инициируются ими самими. На Западе также.

Создатели скандальных текстов, сюжетов и программ ищут тех, кто готов к скандалу. А тем, кому такой скандал нужен, ищут соответствующих журналистов и в принципе легко находят. Это давно отработанный, хорошо известный и изученный механизм.

Как оградить публику от глупых скандалов? Человек, потребляющий массовую культуру, читающий бульварную журналистику теоретически может сказать, что ему это все опротивело и уже ничего такого не хотелось бы знать, но смотреть и слушать он продолжит.

И вот уже конкуренция на скандальность заставляет придумывать по пять внебрачных детей вместо одного.

Увы, эта система работает, а аудитория ждет — запретить массовую культуру нельзя. Даже посетители консерваторий вольно или невольно интересуются скандалами с внебрачными детьми, если их нашли не у эстрадной звезды, а у оперной дивы или балетной примы — это уже нечто новое.

Так или иначе массовая культура затягивает в себя и сферу культуры высокой.

Если мы хотим добиться тут какого-то фундаментального изменения, то оно возможно только путем самоограничения журналистской корпорации. Но я ни разу не слышал, чтобы мощные профессиональные сообщества Союз журналистов России или Союз журналистов Москвы ставили на обсуждение хотя бы как теоретическую или тактическую проблему вопрос «Как ограничить подобную квази-журналистику?». Понимаю, что это влечет за собой деление журналистов на профессионалов первого и второго сорта, что само по себе тоже скандальная ситуация. Особенно если учесть, что профессионалы «второго сорта» получают в пять раз больше, чем «первого».

Хотя, может быть, мы будем возвращаться к этим вопросам на конференциях и семинарах, но вот возможно ли какое-то решающее действие, способное минимизировать негативные тенденции — это вопрос.