Меню
16+

Интернет-портал Gazeta-bam.ru

04.01.2019 17:10 Пятница
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 01 от 02.01.2019 г.

В одной судьбе - судьба России: Михаил Коцелапов об истории семьи своей жены, которая родилась в Соловьёвске

Автор: Михаил Коцелапов

Мама моей жены, Анна Ивановна, и её отец Прохор Макарович, были высланы в 1930 году вместе с родителями в Чарскую долину на прииск имени 11-го Октября.

С Галиной Прохоровной Коцелаповой, которая родом из Соловьёвска, и которая долгое время работала в посёлке Ларба главой администрации, затем – ​управляющим делами администрации Тындинского района, мы знакомы лет 15. Когда мы оказывались вместе в командировках, каких-то поездках, в том числе в её родном Соловьёвске, я постоянно приставала к ней с расспросами об истории её семьи. (Прожив на севере Амурской области всю свою жизнь, я давно усвоила: люди здесь ох какие непростые! Со своей историей, многочисленными трагедиями, пережившие так много, что хватило бы не на один век). Запомнить все подробности жизни многочисленной семьи было просто невозможно, и я постоянно пыталась сделать интервью с Галиной Прохоровной. Она отнекивалась, отмахивалась от меня, а потом однажды сказала: «Мой супруг (Михаил Коцелапов – ​ред.) всю историю прослушал десятки раз и даже записал, вот и опубликуй его записи». Итак, из книги Михаила Коцелапова «Вариации на тему жизнь». Глава «Чара».

Надежда Требушевская

...С января 1986 года по май – ​работа в Чаре. Всю зиму стояли жестокие морозы, и всё свободное время я усиленно занимался музыкой, потому что учился в ЗНУИ (Заочный народный университет искусств) – ​Москва. Когда потеплело весной, бродил по окрестностям Чары, изучая местность и наслаждаясь окружающей красотой. Чарская долина сама по себе большая. Поездом по ней едешь больше часа, справа и слева вдоль долины хорошо просматриваются горы Кодара и Удокана со снежными вершинами чуть ли не круглый год. Здесь, в долине, и берёт своё начало река Чара, она протекает чуть севернее станции Новая Чара и через 18 километров, дойдя до посёлка Старая Чара, уходит со множеством притоков и ручьёв на 800 километров, чтобы сбросить свои холодные воды в реку Олёкму. Верхнечарская котловина богата минеральными запасами. По Кодарским горам больше тридцати ледников – ​единственное место на БАМе, где наблюдается горное оледенение. Станция Новая Чара расположена в 40 км от уникального месторождения Медный Удокан. Здесь же есть и большие запасы руды, угля, золота, мрамора, а вообще, в земных недрах в долине спрятана вся таблица Менделеева. Не зря эти места привлекали учёных ещё в царские времена. При советской власти Сталин и партократия для строительства «светлого будущего» брали здесь несметные богатства руками сосланных людей.

Мама моей жены, Анна Ивановна, и её отец Прохор Макарович, были высланы в 1930 году вместе с родителями в эту самую Чарскую долину на прииск имени 11-го Октября.

...Украина, 1930 год. В Потиевском районе Житомерской области располагался богатый хутор, хозяевами которого были Иван Терентьевич Гриценко и его жена Агафья Ивановна. На хуторе родились все их дети, а их было восемь: Мария 1904 г.р., Александр 1906 г.р., Василий 1909 г.р., Иван 1911 г.р., Николай 1914 г.р., Анна 1916 г.р., Сергей 1920 г.р., Ангелина 1922 г.р. Сразу поясню: Аня – ​в будущем мама моей жены Галины, но тогда, в 1930 году, Ане было 14 лет.

Хозяйство было большое: много всякой скотины, птицы, огромный пруд, 100 гектаров пахотной земли, 2 гектара сада и т.д. Все были великие труженики и работали в поте лица от зари до зари. Глава семейства отец Иван Терентьевич был хорошо образованным человеком. В городе Радомышле имел добротный дом, работал там секретарём земской управы. Когда малые дети подрастали, он забирал их в город и определял учиться в гимназию. С некоторыми сотрудниками ОГПУ (Особое государственное политическое управление) он дружил. Они ему предлагали, чтобы он отказался от хозяйства и всё добровольно сдал государству. Он начал дробить и делить хозяйство между старшими детьми. Весной 1930 года его арестовали и отправили в Котлас Архангельской области. В сентябре этого же года, ночью, пришли сотрудники ОГПУ, подняли всех с постели и сказали: «Собирайтесь». В их списках не значились Мария и Василий, так как у них были отдельные семьи. Александр выбил окно и убежал. Кстати, о нём до сих пор никто ничего не знает. На телегу погрузили детей и скромные пожитки, которые успели взять, и повезли на железнодорожную станцию. На перроне было много людей и конвоиров. В «телячий» вагон затолкали Агафью Ивановну и пятерых её детей, которые вместе с другими рыдали от безысходности и через горькие слёзы прощались с родным краем, не ведая, зачем и куда их увозят. Закрыли вагоны, приставили конвой, и хриплый паровозный гудок известил о начале бесправной, голодной, холодной и нищенской жизни ни в чём не повинных людей. Среди обезличенной массы людей, оставивших осиротевший дом, пожитки, скотину, неубранное поле, сад, огород, друзей, уезжали под конвоем из родной Украины бабушка Агафья и пятеро её детей.

Этапы их большого пути были таковы. В Томской тюрьме сразу загнали за колючую проволоку и поселили в холодном бараке с обледенелыми стенами. Томский тюремный ужас, холод и голод сменился на Иркутскую тюрьму, где огромная камера с парашей возле дверей была битком набита людьми. Потом закрыли в старые товарные вагоны и повезли дальше, на Восток. По Забайкалью была однопутка, и эшелоны подолгу стояли на станциях и разъездах. Местные жители иногда давали милостыню – ​кто корку хлеба, а кто картошку. Наконец привезли на станцию Могоча. Это самая крайняя точка Читинской области с восточной стороны.

Наших родственников раскидали по разным подводам и отправили дальше на Север по замёрзшим рекам в далёкий и изнурительный путь. Поначалу шли по реке Тунгир, затем по рекам Мокла, Калар, Чина. Преодолеть нужно было около 350 километров. Кругом дикая природа, глухая тайга и цепи гор с гольцами, поднятыми ввысь, как шатры, а над ними бездонное бледно-голубое небо, готовое вот-вот ​разразиться то ли ураганным ветром, то ли белопенной пургой. На Украине уже тепло, и климат с природой там совсем другие. Здесь люди, впервые увидевшие этот пейзаж, невольно задумываются и затихают, глядя на бескрайние необжитые суровые места. Родина осталась где-то там далеко-далеко. Даже в мыслях до неё долететь и дотянуться невозможно. Суровая и величавая красота Чарской долины хотя и завораживает, привлекает, но каждый изгнанник задаёт себе вопрос: «А как же здесь выжить, как детей на ноги поднять, как их уберечь от холода, голода и болезней?». Сколько людей гибло по лагерям да спецпоселениям! Сколько их в таких условиях пропадало целыми семьями! Гибли от истощений и болезней, от голода и холода. Пропадали бесследно в пургу и ураганы, в жестокие морозы и тонули в бурлящих реках…

С трудом продвигались измождённые и до предела уставшие люди по разбухшему апрельскому снегу и каменистым тропам, проклиная советскую власть, которая обещала дать всем землю, а не отобрать, дать свободу, а не увозить под конвоем матерей с детьми за тысячи километров на каторжные работы. Пешие разбивали себе ноги в кровь, а впереди их ожидало ещё более трудное испытание. Над долиной, как будто в насмешку, небо мерцало и играло причудливыми миражами. По обе стороны Чарской долины возвышались окутанные синим маревом скалы Удоканского и Кодарского хребтов. Измученные, с тревогой и беспокойством люди пришли в спецпоселение золотого прииска имени 11-го Октября Читинской области Каларского района. Судя по названию, он уже существовал с 1928 года, и спецпоселенцы три года добывали драгоценный металл для драгоценной родины.

Агафью Ивановну с детьми поселили в бараке, наполненном людьми до предела, с отвратительным воздухом. Она умела хорошо печь хлеб, и её взяли в пекарню работать. Механизмов там никаких не было, всё делалось вручную, а хлеба нужно было очень много для спецпоселенцев, поэтому работала без сна и без отдыха. Сергея и Ангелину, как самых маленьких, определили в примитивную школу-интернат. Иван в школе учил детей – ​преподавал математику, физику и химию. Николая отправили бить шурфы для взятия проб на золото. Четырнадцатилетнюю Аню загнали работать в старательскую артель, где наравне со взрослыми она на тачке возила грунт для промывки золота. Так доблестные власти нашего славного государства грубыми и кровавыми лапами НКВД оборвали детские годы хрупкой девочки, сунув ей в руки тяжёлую тачку, и заставили рано начать взрослую каторжную жизнь под пристальным наблюдением карающих органов.

Прошло тяжелейших четыре года испытаний. В 1934 году из Котласской тюрьмы каким-то образом был отпущен муж Агафьи Ивановны и отец детей Иван Терентьевич. В Главном Управлении лагерей он узнал, куда сослали его семью. На Украину ехать не было смысла, а душой и телом стремился он туда, где были его жена и дети. Через всю страну, без средств к существованию, оборванный, голодный, где пешком, где на крыше товарняка он всё-таки добрался до Могочи. С заплечной котомкой по бескрайним таёжным дебрям, по рекам и ручьям, пёхом пришёл в Чарскую долину и соединился с семьёй. Через месяц на сенокосе, за 25 километров от прииска, выйдя из землянки рано утром, чтобы умыться, дедушка Иван Терентьевич скоропостижно скончался. Косари о нём хорошо отзывались. Агафье Ивановне не разрешили привозить тело мужа на прииск – ​там, на горе, под сосной его и схоронили.

Агафью Ивановну парализовало (правую сторону). Когда она лежала в больнице, к ней пришли дочь Аня и Прохор Примак. Аня сказала, что они с Прохором хотят пожениться. Агафья Ивановна их благословила. Так, в 1937 году, в спецпоселении образовалась новая семья, а 19 февраля 1938 года у них родилась дочь Валентина. В 1940 году появилась на свет ещё дочь Мария. Ангелина (уже тётя Валентины и Марии) уехала в Читу поступать в военную школу железнодорожного транспорта.

В 1939 году умерла Агафья Ивановна – ​на прииске её и схоронили. В 1941 году прииск закрыли, а людей расселили по другим спецпоселениям, которых в то время было большое множество по Забайкалью и Дальнему Востоку. Анна и Прохор Примак оказались на поселении в посёлке Стрелка, в девяти километрах от Соловьёвска. Из Чарской долины они добирались весной в марте-апреле 1941 года. Шли по рекам Хани, Олёкма, Нюкжа, Уркима. От истоков Уркимы был зимник, по которому они вышли на АЯМ. Трудно даже представить себе пятьсот с лишним километров на лошадях, запряжённых в сани, с пожитками и малыми детьми, с ночёвками у костра под открытым небом. Как по холоду преодолеть такое расстояние? Ведь в здешних местах морозы в марте бывают ещё злые, особенно по ночам. Сейчас по этому маршруту лежат рельсы БАМа. Только ссыльные шли по замёрзшим таёжным рекам, а рельсы проложены по берегам.

После Стрелки их переселили в посёлок Майский, а затем в Соловьёвск. У Анны Ивановны и Прохора Макаровича родились ещё дети: Анатолий 1945 г.р., в 1947 году умерла Мария в возрасте семи лет, Леонид родился в 1949 году, Нина в 1952 году, и Галина в 1954 году.

Тётя Ангелина, живя в Воронеже, посетила места далёкого детства на Украине. Дом в Радомышле сожгли, на хуторе дом разобрали и перевезли в Потиевку, построив из него районный отдел милиции. Сад вырубили основательно, а когда-то зеркальный пруд оказался запущен и заброшен, с бурьяном вокруг по пояс. Больно и обидно было смотреть на всё это Ангелине Ивановне: «Ведь всё готовое было – ​оберегай и пользуйся, а ума не дали. Зачем рушили, с какой целью?». До сих пор ответ так и не найден.

Кстати, сейчас 7-го июня 2013-го года, когда я пишу эти строчки. Прошло 13 дней, как умерла в Воронеже тётя Ангелина, прожив 90 лет.

Новости партнеров

Новости партнеров

Новости партнеров

Комментарии (1)

  • skorp, 24.09.2021 08:32 #

    Сложно поверить, что у моего прапрадеда Ивана Терентьевича и у его семьи была такая тяжелая судьба..

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.