В этот вечер просто погас свет и все «общаги» вокруг столовой «Тайга» мгновенно растворились в кромешной мгле

В этот вечер просто погас свет (что случалось довольно часто), и все «общаги» вокруг столовой «Тайга» мгновенно растворились в кромешной мгле, впрочем, столовая исчезла тоже…

А когда глаза привыкли к темноте и стали различимы очертания домов и тонких северных деревьев, посёлок СМП‑567 снова наполнился молодыми голосами, скрипом снега под ногами, смехом и чертыханиями налетевших в темноте на преграду. Сквозь морозный туман проступили тускло освещённые окна «Тайги» (запас свечей там имелся всегда). Электрического света могло не быть часа два-три, а есть после трудового дня хотелось всем, и молодые весёлые голодные бамовцы устремились к столовой, чтобы съесть всё, что не успело и успело остыть. Пришёл и молодой человек, которому очень хотелось казаться старше, но борода росла светлыми кустиками, а из-под нахмуренных густых бровей весело смотрели светлые детские глаза. Паренёк прошёл к одному из столиков, что-то сказал ребятам, которые за обе щеки уплетали котлеты с уже остывшей гречкой, те покивали и потеснились. Парнишка быстренько сбегал на кухню и вернулся с такой же котлетой и гречкой. Снял шапку, бросил на стул, сел на неё, расстегнул полушубок (щитовые домики без электричества остывали почти мгновенно) и извлёк на свет божий что-то крупное и живое… Оно покрутило круглой почти белой головой, мигнуло ярко-жёлтыми глазами и, постукивая когтями, направилось к центру стола.

Ребята за столиком застыли с вилками в воздухе, пока один восхищенно не выдохнул: «Сова!». Хозяин этого чуда со знанием дела кивнул головой: «Ага, полярная», – ​и протянул сове котлету. Сова снова мигнула и сердито отодвинулась. От хлеба, каши, кусочков гуляша птица тоже отказывалась и уже норовила сердито клюнуть любую руку, предлагавшую ей угощение. В столовой воцарилось тревожное молчание.

Кто-то предположил, что полярные совы не могут жить в неволе. Кто-то советовал парню «отнести птичку туда, где взял», потому что здесь она всё равно погибнет… Расстроенный парень выглядел виноватым и твердил, что никогда бы не взял сову домой, но она почему-то не летает…

Никто не заметил, как из-за крайнего столика встал молодой высокий чернобородый мужчина и скрылся на кухне. Вокруг совы началась уже настоящая суета. Пернатую гостью пытались угостить даже шоколадкой… Тем временем вернулся чернобородый, в руках у него была большая тарелка с солидным куском сырого мяса. Тарелку поставили перед птицей и все затаили дыхание. Чернобородый же протянул кому-то из ребят нож: «Режь тонкими кусочками». Но нож сове не потребовался, она несколько раз наклонила голову то на один, то на другой бок, мигнула ничего не выражающими круглыми глазами, перепрыгнула со стола на кусок мяса и клювом стала отрывать от него маленькие кусочки, помогая себе когтистыми лапами.

По столовой пронесся вздох облегчения и вспыхнул свет. На крик «Ура!» сова не прореагировала.

Был декабрь 1974 года, и впереди была целая жизнь.