Поклонники Инны Чуриковой отметили юбилей великой актрисы

Слово "великий" человеку в лицо не говорят — если это не персонаж пьесы Шварца. К любимой всеми народной артистке Инне Чуриковой такое определение прикипело давно и прочно. Великая актриса. Это не эпитет, а факт.

В 1965 году начинающий режиссер Глеб Панфилов разглядел будущую Аквитанскую львицу в неказистой Марфушке из сказки "Морозко". Разглядел не сразу: Марфушка неузнаваемо менялась от роли к роли, становясь то Лисой, то "белокурой Жози", а то и Бабой Ягой. Но тогда эти двое нашли друг друга, и повезло обоим, потому что лучшие роли Чуриковой свершились благодаря этому творческому и семейному тандему. А больше всех повезло нам: в наше искусство пришел талант единственный в своем роде, ни на какой другой не похожий, и каждая встреча с ним была потрясением и счастьем.

В фильме "Начало" Чуриковой достаточно жалобно затянуть тоненьким голоском ликующую мелодию Модуньо Come prima — и губы зрителей сами растягиваются в блаженной улыбке. В спектакле "Ленкома" "Варвар и еретик" ей достаточно выйти на сцену и рявкнуть восторженно: "Майне дамен унд херрен!" — и зал заходится от радостного смеха. Она мечтала сыграть Жанну д'Арк в кино, но сыграла лишь несколько эпизодов в том же "Начале" — министр культуры Франции Фредерик Миттеран заявил, что это лучший фильм об Орлеанской деве из всех, что он видел. Эта актриса несет такой высоковольтный заряд лучевой энергии, что устоять не может никто. В ее палитре каким-то чудом совмещаются крупный, выразительный, яркий мазок — и тончайшая вязь человеческих психологий, игра броская, чисто театральная — и способность не выйти на сцену, а жить на ней; в любом случае мы верим каждому ее слову, каждой интонации, движению, взгляду, не следим за игрой актрисы, а ее впитываем, ею дышим, ощущая волшебное присутствие гения.

Она плоть от плоти рязанских плодородных земель — но откуда же эта королевская осанка, этот профиль Нефертити, это умение в одно мгновение из красавицы обращаться в уродину, из Любови Яровой в Офелию, из железной Уваровой ("Прошу слова") в вечно пьяненькую Прасковью Алексеевну Кроликову ("Ширли-мырли"), из пламенной Ниловны ("Мать" Горького) в карикатурную "мать диванных воинов" ("Страна Оз"), из тихой художницы Тани Теткиной ("В огне брода нет") в английскую королеву Елизавету II, сыгранную недавно в спектакле Театра Наций "Аудиенция"?! Она легко переходит от классического реализма к гротеску, от фарса к трагедии, от бытовой драмы к сказке — и все это оказывается веселой, суровой или горькой правдой о нашей с вами сегодняшней жизни. Она — "человек с тысячью лиц", как сказал о Чуриковой самый строгий ее критик, ее режиссер и супруг Глеб Панфилов.

При этом все — добротно, надежно, словно высечено в камне на века. И — все живое, узнаваемое, дышит, страдает, думает, мучается…

Меня просили по журналистской традиции обозначить здесь пять гениальных ролей Чуриковой: публика любит, чтоб цифры. Но какие к чертям пять! Начинаешь отбирать — и понимаешь: тут гениально — все. Все продиктовано уникальной актерской интуицией, наблюдательностью, умением претворить хаос жизни в гармонию искусства, когда отсечь даже миллиметр чего-то случайного и лишнего не получится — тут все необходимо, как в совершенном создании природы, ее редком чуде.

"Она так заряжена чувствами любви и доброжелательности, что я мало знаю ей равных в этом позитивном настрое. Она очень позитивный человек!", — говорит Глеб Панфилов. В этой бездонности гениально одаренной души — вся Инна Чурикова.

Случаи из жизни

Глеб Панфилов: Когда я в Свердловске писал режиссерский сценарий фильма "В огне брода нет", увидел в какой-то телепередаче лицо девушки. Она играла школьницу, которой очень хотелось побывать на каком-то вечере, но что-то мешало, и вот наконец она туда попала и, счастливая, танцует. Я увидел ее лицо и сразу понял: Таня Теткина! Ждал титров, но их не было. Позвонил на студию — никто ничего не знает. Три месяца заняли поиски, но результатов не дали. Время шло, я занимался подбором актеров, в том числе и на роль Тани Теткиной. И тут Ролан Быков сказал: "Я знаю гениальную актрису на роль Теткиной!". И назвал ее имя: Лидия Чурикова. Я отправил в Москву второго режиссера, и тот сообщил: да, есть такая Чурикова, но не Лидия, а Инна. "Все равно, — говорю, — вези сюда. А где она сейчас?" — "Сидит читает сценарий. Второй раз уже. Завтра утром приедем". С трудом дождался утра. Прихожу на студию: "Приехала?" — "Приехала. Читает сценарий. Третий раз". Бегу в кабинет, там сидит девушка. Поднимает голову: та самая, которую я видел по телевизору! Вот так мы встретились…

***

Инна очень сопротивлялась, когда я предложил ей сыграть Вассу Железнову: "Какая я Железнова? Я комсомольские взносы не могла собрать!" Ее избрали в ТЮЗе комсоргом, и ей нужно было собирать членские взносы, а — не получалось. И она, благо взносы были небольшими — 12 копеек, платила их из своей зарплаты. Шла в райком и платила — какая тут Железнова! И тогда я предложил такой вариант: Васса — на самом деле не Железнова. Она урожденная Храпова. А прототипом ее была купчиха Кашина. Кашина — уж вовсе не железная фамилия: каша, тесто! А Лесков в рассказе "Железная воля" писал: немец — стальной топор, а русские — тесто, мягкое, сырое и непропеченное. Но тесто топором не разрубишь, а, пожалуй, еще и топор там потеряешь. Вот это — Васса Железнова: мягкая сила! Это вообще в русском характере — мягкая сила. И — все, артистка задумалась. И согласилась.

***

Инна обожает животных, они в ее жизни играют огромную роль. У нас было две кошки и пес. Одна, Машенька, русская голубая, очень умная. Мы были в Новокузнецке со спектаклем "Сорри", и к нам забежал котенок. Пьем чай — и вдруг на середину комнаты выходит создание — на тонких ножках, грациозное, с голубенькой шерстью и ярко-голубыми глазами. Инна заворковала: "Ой, какая прелесть", как прелесть сказала "Фр-р!" — и скрылась. Назавтра та же мизансцена. А на следующее утро мы уезжали. Хотим взять чемоданы — на одном уже сидит Маша. "Милая, ты что, с нами собралась?" Инна взяла ее на руки, и Маша никуда не убежала — сидела и мурлыкала. Ну как ее оставишь? Едем в Прокопьевск, там она живет с нами в гостинице, мы ее кормим, вечером уходим на спектакль, возвращаемся — она встречает. Так все передвижения на машине она сидела на плече у Инне и ехала. Она нас выбрала. И у нас были отношения глубокого взаимопонимания. Мы поняли, что мнение, будто кошка любит не хозяев, а дом, — неправда. Она любит хозяев, а потом — дом. И если нужно выбирать — выбирает хозяев. Стоило нам приехать в другое место вместе с Машей — через пятнадцать минут это ее дом. Но когда мы ее оставили у мамы Инны, она три дня не пила и пять — не ела. Умнейшие создания! Раньше я предпочитал собак — не понимал, как умны кошки и как они привязаны к хозяевам. Понял только благодаря Маше… Потом появилась Глаша. Ее нам подарили — персидская, дымчатая. Принесли домой. Навстречу вышла Маша, увидела пушистый комочек и бросила на нас взгляд, который я не забуду. Он говорил: "Как?! А я?! Я вам больше не нужна?" Инна бросилась ее утешать: "Машенька, это Глаша. Ты должна ее научить всему, что нужно". Мы ее убеждали, утешали, и она поняла. Подошла к Глаше, обнюхала и потом действительно научила всему, что умела. И дружба между ними была очень трогательная. И когда Маша умирала от почечной недостаточности, Глаша, потрясенная, не спускала с нее глаз. Вот такая история.

5 ролей Чуриковой в театре, выбранные наудачу

1. Неле ("Тиль"). Дебют в театре "Ленком", с которым Инна Чурикова свяжет свою жизнь.

2. Аркадина ("Чайка"). Более отрезвляющий взгляд на чеховскую героиню трудно вообразить.

3. Фекла ("Женитьба"). Феерия гротескных красок, актерского азарта и самоиронии.

4. Алиенора Аквитанская ("Аквитанская львица"). Роль, заставившая заподозрить, что в жилах актрисы все-таки течет королевская кровь.

5. Елизавета II ("Аудиенция"). Великая российская актриса вступила в состязание с великой британкой — Хелен Миррен в роли британской королевы, нашей современницы. Боевая ничья: побеждают обе.