Владимир Касютин: Мы больны болезнью «непереносимость чужого мнения»

Фото korysno.pro

Большой город, как и сеть, с их анонимностью и недосягаемостью (где- то реальными, где-то мнимыми) рождают отвагу даже у самых трусливых.

- Народ, что происходит? Откуда такая животная злоба? — поразилась знакомая актриса комментариям в социальной сети.

Это случается внезапно. Все такие светлые, друг с другом исключительно на «Вы» и вдруг истошный крик и растерзанные одежды. Вбегает некто, лает, кусает, и ты чувствуешь, как рождается ответное нехорошее чувство.

Похоже на ситуацию на дорогах. Едут водители чинно и благородно, и тут появляется торопыга. Мечется по полосам, подрезает. Спустя мгновение твой сосед заражается суетливостью. Потом – еще один, потом еще и еще. Совсем как в фильме про зомби-вампиров.

Когда-то я видел битву на летней танцевальной площадке. Один танцор наступил на ногу другому. И вот сначала двое машут руками-ногами, потом четверо, потом сто. Как они решали кто прав? Свои жили в одной стороне города, чужие – в другой.

Большой город, как и сеть, с их анонимностью и недосягаемостью (где- то реальными, где-то мнимыми) рождают отвагу даже у самых трусливых. Многолюдье – питательная среда для ссоры. Ведь каждый уверен в собственной правоте.

Причин для злости немало. Например, нехватка энергии. Для подзарядки надо, чтобы на тебя как следует накричали. Или зависть — «завистливый злее волка голодного». Обида на недооцененность, на «бесконечное отсутствие уважения».

А еще мы все больны одной и той же болезнью. Она называется «непереносимость чужого мнения». Начальство считает дурным тоном советоваться с рядовыми. Рядовые, придавленные начальством и домочадцами, расправляют плечи в незнакомой компании.

Судя по количеству нервных лиц, болезнь прогрессирует. И чем больше возможностей для интерактива, тем хуже они используются. Сплошная имитация и культ карго. Как на форуме, где я недавно был. Утвержденные спикеры солируют по бумажкам, зрители покорно внимают. И никаких прений.

Плюрализм нынче не в моде. Болтология и говорильня – осуждаемы. Я сам не люблю надолго «присевших на уши». Но как быть с главной функцией прессы — без истерики обсуждать жизнь в широком кругу? Каждый редактор, решившийся на пристойную газету, бьется о стену с надписью «двух мнений быть не может».